Русской авиации принадлежит блестящее будущееКартинки из прошлого В конце августа 1910 года Нижний Новгород вновь пестрел афишами. На этот раз горожан приглашали на ярмарочный ипподром, чтобы посмотреть полеты авиаторов Александра Васильева, Виссариона Кебурова и Леона Летора. Фамилии в афишах были набраны без выделений, одинаковым шрифтом. Это не потому, что все из приезжавших авиаторов обладали одинаковым мастерством. Просто их никто не знал. Никто не видел, как они летают. Горожанам ничего не говорили их имена.
Конец лета и вся осень пройдут для Нижнего под знаком авиации. Город был уже поражен азартом воздухоплавания. В истории развития авиации ярмарочные полеты русских авиаторов слабо прописаны. А между тем они имели большое значение. Полеты смотрели деловые люди России, от чьих толстых кошельков зависел успех нового дела. Их надо было убедить в полезности занятия. Авиация — это не прихоть одиночек, жаждущих показать себя. У России должны быть своя авиация и свои летчики.
Сергей Уточкин, первым летавший в Нижнем Новгороде, привел публику в восторг, но у любителей воздухоплавания оставил какой-то неприятный осадок. Рекламной шумихи было больше, чем самих полетов. То, что писалось в афишах: "полет на высоту, побитие рекорда продолжительности пребывания в воздухе, фигурные полеты" — так и осталось словами. Его выступление напоминало цирковой номер: "алле-оп!" — срыв аплодисментов, поклоны, цветы... Это был эффект, но не суть авиации. Романтические гимназисты уже подводили под воздухоплавание свою философскую базу — зачем летать? Деловые люди прикидывали, нужно ли это все России. В полетах Сергея Уточкина они уловили что-то мимолетное, из разряда ярмарочных развлечений. Для гимназистов Уточкин потерял свой рекламный блеск.
***
Настроение горожан уловили и газетчики. Они более сдержанно отнеслись к визиту в город авиаторов-гастролеров.
Полеты открывали Виссарион Кебуров и француз Леон Летор. Васильев к началу запаздывал. Он ехал из Франции, где только что получил заветный "бреве" — авиационный диплом. Вез он с собой новенький моноплан "Блерио". Из всех имеющихся тогда он выбрал именно этот аэроплан, напоминающий бабочку. В афишах так и было написано: "Полеты на вновь полученных из Парижа монопланах "Блерио" (бабочка) с моторами "Гном" в 50 лошадиных сил и "Анзани" в 25 лошадиных сил”.
***
У Кебурова и Летора полеты не заладились. Барахлили моторы. В спешке их пытались привести в порядок, но ничего не получалось. Две попытки подняться в воздух оказались неудачными, и в итоге Кебуров повредил свой аэроплан и сам чуть было не пострадал.
Нижегородские репортеры перехватили приехавшего Александра Васильева и атаковали его разкими вопросами. Авиатор отвечал спокойно и сдержанно.
"Неудачи эти случайны. В Париже и Кебуров, и Летор летали хорошо. Мы вместе учились у Луи Блерио. Я бросил все свои дела и приехал специально, чтобы показать, как могут летать русские. Нас преследовали на границе неудачи. Таможенники задержали наши аппараты. Таможенники думали, что в них много медных частей, а на ввозимую медь накладывается пошлина... Четверо суток ждали, слава богу, отпустили душу на покаяние. Здесь я осмотрел все аппараты, поправил моторы. Всю ночь не спал, страшно устал, но все равно полечу".Далее о первых публичных полетах на сайте «Военная литература»
|
 |
|
|
| Авиатор Александр Васильев у своего аэроплана | |
|
